Page 68 - 2-2017
P. 68
Хорижий филология. №2, 2017 йил
Христиане V, первом из датских королей, фантастической. Но Гюго увидел в этом
вступившем на престол согласно новому эпизоде нечто большее: как всякий, кто
закону о престолонаследии, Шумахер стал обращался в эту пору к истории, он хотел
всесильным фаворитом. Борясь со старым найти в ней нравственный смысл, и, с
феодальным дворянством, считая идеалом другой стороны, подтверждение своих
французский абсолютизм Людовика XIV, собственных политических взглядов.
он создал новое дворянство с новыми Политическая деятельность Шумахера
титулами и привилегиями, которых представлялась ему двойственной: прежде
прежнее дворянство не имело. Возросла всего, это был верный слуга государства и
дисциплинарно - полицейская власть короля, уничтоживший власть
дворянства, и оно получило право не феодального дворянства и создавший
только судить и сечь крестьян, но и нечто вроде «народной» или
ссылать их в каторжные работы. «демократической» абсолютной монархии.
Эти дворянские привилегии легли Этот человек, вышедший из народа и
тяжелым бременем на сельское население ставший великим канцлером королевства,
Дании и Норвегии. Между тем Шумахер уничтожил дворянство потому, что он был
получил титул графа Гриффенфольда и представителем народа, — о
огромные земельные владения. Император демократическом происхождении
Леопольд пожаловал его титулом графа великого канцлера в романе упоминается
Империи, а маркграф Бранденбургский неоднократно. Шумахер словно
отдал ему в ленное владение остров осуществил идеал Гюго — идеал
Воллин. Шумахер присвоил себе разные народного советника и министра при
почетные должности и наградил себя им демократическом абсолютном государе.
же самим учрежденным орденом Слона и Но Шумахер пошел дальше: утвердив
орденом Данеброга. Но в скором времени абсолютизм и раздавив дворянскую
его многочисленным завистникам и врагам оппозицию, он создал новое дворянство и
удалось уверить короля в государственной отдал ему во власть народ. Тем самым он
измене графа Гриффенфельда, который восстановил зло, с которым боролся, и,
был арестован, предан суду и приговорен к увлеченный блеском чинов и титулов,
смертной казни. По ходатайству личным честолюбием, толкнул Данию на
нескольких лиц король заменил смертную тот путь, который Францию привел к
казнь пожизненным заключением в революции. В этом, по мнению Гюго,
крепости Мункхольме. Лишь в 1799 году, заключалась историческая и нравственная
после двадцатипятилетнего заключения в вина Шумахера, за которую он получил
крепости, шестидесятичетырехлетний должное возмездие: «Те, кого он вознес,
узник был выпущен на свободу и погубили его, и он не смел говорить о
восстановлен в своих званиях. Вскоре неблагодарности. Мог ли он жаловаться на
после выхода из крепости он умер. В этой то, что под его ногами обломились
биографии Гюго привлекла прежде всего ступени, которые он воздвиг для того
ее типичность. Можно было бы назвать только, чтобы самому но ним подняться?»
десяток подобных временщиков, Новейшая французская история и то, что
вознесенных милостью монарха, собствен- происходило в современной Франции,
ными интригами или талантами до заставили Гюго обратить свое внимание на
высшего могущества, а затем этот эпизод из датской истории полутора
низвергнутых с этой высоты, казненных, вековой давности.
заключенных в крепость или сосланных. Источники, которыми пользовался
Граф Гриффенфельд был таким игралищем Гюго, немногочисленны. На французском
судьбы, и его жизнь при всей ее языке мало было дельных книг,
типичности могла бы показаться почти посвященных Скандинавии и, в частности,
67
