Исследователи, пытающиеся объяснить оценочную деятельность с метадискурсивной точки зрения, ставят на ведущее положение общение писателя и читателя, стараются отличить его от межличностного дискурса, оценивая информационный дискурс как «первичный». Некоторые из них описывают феномен метадискурса как авторский вклад в коммуникацию [Crismore, Farnsworth 1990, 119]. Это означает, что учащийся понимает, о чем идет речь, из имеющегося в его распоряжении лингвистического материала. В этой трактовке показатели, отражающие отношение, рассматриваются как инструмент, обеспечивающий формирование межличностного общения [Vande Kopple 1995, 82].

В другом определении метадискурс трактуется как «лингвистический инструмент, организующий дискурс или выражающий отношение автора к содержанию и читателю» [Hyland, Tse 2004, 157]. Эти исследователи выделяют два типа метадискурса. В первом типе открыто выражается точка зрения автора, а во втором определяется отношение читателя-слушателя. В результате автор и читатель словно обсуждают друг с другом содержание текста [Hyland 2005, 39]. Дискурсивные показатели, такие как however, therefore, in conclusion, unfortunately, I agree и личные местоимения играют в этой «дискуссии» особую роль [Hyland, Tse 2004, 169].

Как видно из приведенных выше комментариев, термин «оценка» было непросто утвердить в лингвистических исследованиях, и в связи с этим вышла в свет работа “Evaluation in Text” [Hunston 2000, 99, Thompson 2000, 1-27]. В последние годы особое внимание уделяется практической значимости изучения оценочной категории в научных учреждениях за рубежом. В частности, выделена роль этого явления в развитии иноязычного образования и переводческой практики.

Как писал А.Нурмонов, «сегодня стало ясно, что в процессе общения невозможно правильно и полностью выучить язык без практических знаний носителей языка, без его учета. В результате лингвистику стали изучать как часть когнитивных наук. Изучение знаний, используемых говорящими в процессе общения, считается основным направлением когнитивных наук» [Нурмонов 2008, 53]. Фактически в последнее время практика изучения феномена оценки в рамках когнитивной лингвистики набирает обороты. В частности, российские лингвисты занимаются исследованием проблемы формирования значения в процессе понятийной деятельности и его места в содержании концепта. Например, Л.О.Чернейко, Л.А.Сергеева пытались пролить свет на процесс категоризации ценностного значения, а другие анализируют лингвистические средства, реализующие ценностные понятия [Чернейко 1996; Сергеева 2004; Заморева 2007; Болдырев 2008 и др.].

Когнитивный лингвист Н.Н.Болдырев включает оценку в число сложных категорий и объясняет эту особенность ее формированием при участии разных видов знаний, принципов и факторов. Известно, что исследователи, занимающиеся исследованием процесса категоризации, в основном фокусируются на видимых объектах и ​​игнорируют взаимодействие индивидуального и коллективного знания в контексте категоризации. Личностные знания играют важную роль в отражении предметного существования в языке и формировании его языковой картины, обеспечивают творческую деятельность человека [Залевская 1992, 28]. И оценка появляется в той же встрече индивидуальных и коллективных знаний.

Категория оценки носит по существу индивидуальный характер и связана с дифференциацией индивидом характеристик действительности. Поэтому Н.Н.Болдырев определяет оценочную категорию как структуру, образующуюся в результате связи объекта или события с определенной категорией и включения их в ту или иную оценочную группу по определенным характеристикам [Болдырев 2014, 178]. Поэтому оценка представляет собой отдельную часть языковой картины действительности как продукт деятельности познания мира. Любой язык отражает систему общечеловеческих и индивидуальных ценностей, формирующих мировоззрение его владельца [Маджидова 2019, 34; Назаров 1996, 24].

В отечественном языкознании оценивание как комплексное явление изучается с использованием различных подходов. Один из таких подходов носит логико-философский характер, в рамках которого оценка изучается с точки зрения взаимодействия языковых и аксиологических единиц. Например, А. Ивин, С. Анисимова, Л. Дронова, В. Карасик [Ивин 1970, 2006; Анисимова 2001; Дронова 2005; Карасик 2004].

Анализу выполнения оценочного действия и этапам формирования содержания оценочного действия посвящены исследования другой группы ученых [Арутюнова 1988, 1999; Болдырев 2002; Есенина 1991].

В русском языкознании сформировалось отдельное направление, изучающее оценочную категорию на основе функционально-семантического подхода [Вольф 1985; Маркелова 1994; Слышкин 2001; Мирошникова 1994].

Вопрос о прагматической сущности оценочной категории и ее реализации в системе речевых актов последовательно обсуждается в области прагмалингвистики [Головинская 2005; Телиа 1996; Никитина 1996; Аникина 2000; Максимова 1998; Миронова 1998; Трипольская 1999].

В процессе дискурсивной деятельности расширяется сфера психолингвистических исследований, исследующих аспекты, связанные с оценкой содержания [Минина 1995; Мирошников 2007; Воркачев 1993; Леонтьев 1999].

Также в последнее время достаточно развивается аксиологический подход, направленный на определение факторов, обеспечивающих возникновение оценочной категории в текстах разного содержания [Абдулина 2005; Чернявская 2001; Бурмистрова 2017; Симоньян 2001; Синегубова 2012].

В указанных выше направлениях исследователи попытались описать связь оценочной категории с другими смежными явлениями и факторами, определяющими ее языковую и прагматическую природу. Также были проведены отличные исследования по сбору фактов, доказывающих, что оценивание является неотъемлемой частью языково-мыслительной деятельности человека.

Узбекские лингвисты не обошли стороной вопрос речевой реализации категории значения. Исследования в этом направлении в основном датируются второй половиной прошлого века. Например, профессор И.Расулов опубликовал в 1974 году в своей книге «Односложные предложения в современном узбекском литературном языке» Бечора йигит! Билмай юрган эканмиз [Чингиз Айтматов]; “Шу изғиринларда ҳам бозорма-бозор, растама-раста ўғли Абдуқодирни етаклаб, бир бурда нон учун най чалиб, гадойлик қилади. Бечора Исроил ота! [Собир Абдулла] Йўл бўйлаб қор орасида қабрлар кўп учрайди”. Ҳазин, ғоят ҳазин манзара (из газеты) анализируя речевые конструкции типа, он называет предложения со словами йигит, Исроил, манзара «оценочными предложениями». По мнению учёного, «в таких конструкциях субъект, выразившийся путём подтверждения существования говорящего, выражает свою оценку события» [Расулов 2015, 255].

Р.Конгуров был одним из первых узбекских лингвистов, попытавшихся раскрыть языковую природу феномена оценки. В ряде своих работ ученый подробно разъяснил семантические и стилистические особенности морфологических форм, выражающих субъективную оценку [Конгуров 1980, 69]. Отметим, что анализ в том же направлении проводила С.Равшанова [Равшанова 1969]. Несколько позже были созданы исследования по семантическому анализу языковых единиц, имеющих оценочное значение [Гиёсов 1982, 51; 1986, 28].

Одним из обстоятельных исследований, посвященных анализу ценностной категории в узбекском языкознании, стала кандидатская диссертация Г.Камбарова на тему «Ценностная связь и ее выражение в узбекском языке» [Камбаров 2008: 26].

С.Боймирзаева, изучавшая аспекты категории оценки, связанные с модальностью текста, подчеркивает, что в основе этой категории лежит аксиологическая деятельность. По мнению ученого, субъектом, совершающим акт оценки, становится человек, определяющий качество и ценность предметов и событий. Он часто играет роль говорящего в ситуации общения. Также субъект оценки может быть имплицитно выражен в тексте, но в любом случае он совершает оценочное действие на основе принятых в обществе норм [Боймирзаева 2010, 122]. Выбор объекта оценки имеет важное значение при осуществлении оценочной деятельности. По мнению исследователя, объектом оценки является преимущественно человек или определенные события, а неодушевленные предметы сравнительно недооценены. При этом часто оцениваются физические аспекты и внешний вид человека:

“Кўксаройдаги учрашувдан кейин ўтган бир ҳафта ичида устоз ўзини жуда олдириб қўйган, кенг пешонаси юзи, лабларининг четидан ажинлари қуюқлашган, лунжлари ичига ботиб, қийғир бурни сўррайиб қолган, фақат кўзлари.... теран мунг чўккан кўзларида ҳам қандайдир аламли дард, ҳам кишини ўзига тортувчи бир меҳр бор эди” (Одил Ёқубов, Улуғбек хазинаси).

С.Боймирзаева, проанализировавшая примеры приведенного типа, отмечает, что взаимодействие эмоции и рациональности в оценочном содержании и формирование этих отношений связаны главным образом с прагматической целью автора текста. Кроме того, качество, придаваемое предметам-феноменам, основывается на определенной модели, образце в воображении [Ивин 1970, 31].

Так, по мнению С.Боймирзаевой, «оценочная деятельность, отражающая отношение человека к воспринимаемой реальности, представляет собой определение человеком прагматической ценности и сущности этого куска действительности. В процессе этой деятельности он сравнивает характеристику явления с выбранным образцом или нормой, измеряет ее по нему и выявляет случаи отклонения от этого образца [в положительную или отрицательную сторону]» [Боймирзаева 2010, 136].

Ученый, описывающий акт оценки как продукт лингвопознавательной деятельности человека, трактует эти действия как инструмент, создающий аксиологическую модальность текста. Формирование аксиологической модальности таким путем есть активизация лингвопоэтической функции художественного произведения, его внутренних выразительных возможностей [Боймирзаева 2010, 142].

По мнению Ш.Сафарова, отмечавшего, что язык является средством познания мира, человек находит свое место в социальной и культурной реальности посредством языка. Цель определяется путем сравнения с определенным эталоном. По отношению к этому стандарту определяются важные для воспринимающего человека стороны действительности, и эта значимость служит основой оценки. "Уровень оценки, основанной на сравнении, -пишет ученый, -постоянно находится под влиянием прагматических факторов". Сфера влияния прагматики настолько сильна, что даже выбор образца сравнения [стандарта] принимает произвольный тон и происходит свободно» [Сафаров 2008, 188].

В целом мнения Ш.Сафарова о природе оценочной категории и роли оценочного действия в выражении прагматического содержания ценны и важны для изучения когнитивной природы речевой деятельности человека, ее места в межличностном общении системы, возможности языковых единиц реализовать прагматическую цель, явилось важным методологическим источником и базой для исследователей.

Таким образом, отмеченные узбекскими лингвистами случаи стали одной из актуальных задач нашей науки по выделению типов факторов, обеспечивающих возникновение оценочного поведения, и определению их активирующих когнитивных и социокультурных механизмов. Стоит отметить, что ряд лингвистов ищут возможность определить когнитивные и лингвокультурологические особенности феномена оценки на основе сравнения узбекского языка с другими языками. В частности, эта тема изучалась в статьях и диссертации Н.Н.Панджиевой [Панжиева 2003, 42; 2001, 32; 2004, 11].

Исследователь предпочитает обращаться к сравнительному и перекрестному анализу по двум направлениям при определении национально-культурных особенностей ценностного именования личностей. Первый из них основан на сочетании ценных имен в обоих языках вокруг общего понятия, второй - на общности денотативного значения. Например, внутри понятия «женская красота» выделяются случаи межъязыкового изоморфизма и алламорфизма. Оно определяется совокупностью изоморфных лексико-семантических групп. В то же время данное понятие реализуется посредством лексических единиц с различным денотативным и оценочным значением в сравниваемых языках: анг. Rosebud, pippin, popsy, Juno, Afrodite; ўзб. сарв, сарвиноз, сарви равон, пари, паризод, булбул, фаришта [Панджиева 2004, 16].

Наблюдения Н.Панджиевой свидетельствуют, что процесс категоризации в английском и узбекском языках основан на схожих понятиях. Но в ситуации наименования личностей, обладающих ценностью, может иметь место различие в стандарте действий концептуализации. Поэтому в английском языке человека часто оценивают по его характеру и поведению, интеллектуальным способностям и профессиональной деятельности, а в узбекском языке обращает на себя внимание и внешний вид человека [Панджиева 2004, 15].

Особенно важен вывод исследователя о том, что социальная оценка преобладает над эмоциональной при наименовании личности. Ведь языковая личность, выражающаяся в оценочных единицах, не может находиться вне социальной среды. Соответственно, «социальная обусловленность оценочной категории требует анализа взаимодействия стилистических, прагматических и социолингвистических особенностей именования личностей» [Панджиева 2004, 8]

Известно, что в содержании паремий выражается оценочная информация о характеристиках человека, его нравственности, поведении и предметах – явлениях в действительности. Также пословицы и тексты отражают национальное мировоззрение. Их значение напрямую связано с формированием знаний о мире, и от его состава происходит ценностное отношение к этому миру. Должно быть, именно по этой причине в последнее время крепнет традиция изучения реализации ценностной категории посредством паремиологических единиц в сравнении с разными этнокультурами. Среди исследований, проводимых в этом направлении, особое место занимает недавно вышедшая монография Р.У.Маджидовой [Маджидова 2019, 199]. Актуальность данного исследования, целью которого является изучение аксиологических возможностей антропоцентрических пословиц в русском и узбекском языках, объясняется теоретической и практической значимостью анализа особенностей оценочной части мировоззрения типологически разных носителей языка и культуры.

В ходе исследования определен комплекс лингвистических показателей, определяющих значение пословиц, используемых в системе узбекского и русского языков, связанных с оценкой человека. Эти показатели описывают человеческое поведение, мышление и межличностные отношения в рамках категорий «хорошие» или «плохие» оценки. Наряду с физическими и духовно-воспитательными качествами человека, являющегося объектом оценки, учитываются также профессиональная деятельность, социальный и семейный статус, возраст, пол и семейные связи. При этом данная оценка проявляется в моральной, эстетической, интеллектуальной, эмоциональной и нормативной формах. Ценности, являющиеся важной целью в процессе оценивания, определяют национально-культурное своеобразие менталитета каждого народа, в связи с этим возникают межъязыковые и межкультурные различия [Маджидова 2019, 211-212].

Фактически результат оценочной деятельности проявляется в рамках субъект-объектных отношений. Для определения уровня оценки необходимо определить соотношение между образцом и объектом в сознании. Для этого вывод-оценка, сделанная после акта мышления, реализуется посредством языковой единицы.

Языковой уровень оценочной деятельности формируется совокупностью фонетических, лексических, грамматических средств, ее репрезентирующих. Французский лингвист С.Балли писал тогда, что «мышление означает реагирование на воображение, признание и оценку его существования» [Балли 2006, 43]. Ученые, поддерживающие это мнение, рекомендуют использовать функциональный и когнитивный подходы при описании оценочной категории [Лингвистика и аксиология 2011].

Признание значимости категории ценности, отражающей деятельность и взгляд человека по отношению к природной и социальной действительности, в деятельности познания мира, дало толчок к формированию нового направления, получившего название «лингвистическая аксиология» или «аксиологическая лингвистика» [Темиргазина 2015, 155]. В этой области лингвистики язык трактуется как источник информации о ценностях. По мнению В.В.Мельничука, «Ценность и оценка являются центральными понятиями проблемы аксиологии и составляют предмет исследования аксиологической лингвистики» [Мельничук 2017, 8]. Развитие лингвоаксиологического подхода в лингвистике связано с интересом к средствам и способам языкового выражения культурных категорий, утвердившихся в национальной картине мира.

Человек, оценивающий предмет, придает ему ту ценность, которая ему нравится. Это, в свою очередь, указывает на то, что характер оценки должен соответствовать потребностям человека. Мировоззрение или «абстрактная модель мира» состоит из макромира, системы человеческого воображения, и микромира, то есть мыслящего человека [Арутюнова 1998, 348]. В этом случае языковое выражение оценки становится средством отражения аксиологической части картины мира [Хомякова 2019, 87].

Итак, оценивание – многогранное сложное явление, а изучение его сущности, природы и особенностей – междисциплинарная проблема. В лингвистике эта проблема изучается на основе разных подходов. Данные подходы служат развитию лингвистической теории категории оценки путем описания типов оценочных значений и средств, их создающих.