Важнейшим понятием когнитивной лингвистики является понятие концептосферы – области знаний, составленной из концептов. Этот термин был введен в науку Д.С.Лихачевым, который определял его как: «совокупность концептов нации, она образована всеми потенциями концептов носителей языка. Концептосфера народа шире семантической сферы, представленной значениями слов языка. Концепт и концептосфера являются мыслительными сущностями, и современные научные исследования подтверждают их основополагающую функцию в процессе невербального общения. Исследования показывают, что концептосфера и входящие в нее концепты носят достаточно упорядоченный характер» [1:285]. В.В.Красных при изучении понятия концептосфера использует термин «когнитивное пространство» и разграничивает «индивидуальное когнитивное пространство - определенным образом структурированная совокупности знаний и представлений, которыми обладает любая языковая личность, каждый говорящий, и коллективное когнитивное пространство - определенным образом структурированная совокупность знаний и представлений, которыми необходимо обладают все личности, входящие в тот или иной социум» [2: 61]. Фундаментальное исследование З.Д.Поповой и И.А.Стернина названо “Язык и национальное сознание”, в которой есть доминантное определение: “Концептосфера – это упорядоченная совокупность концептов народа” [18: 3]. Ю.Е.Прохоров утверждает, что «принадлежность к определенной культуре определяется наличием базового стереотипного ядра знаний, повторяющегося в процессах социализации индивидуумов в данном обществе, и достаточно стереотипного (на уровне этнической культуры, а не личности) выбора элементов периферии» [19:14]. Д.С.Лихачев подчеркивает роль писателей и поэтов в создании концептосферы: «Концептосфера национального языка тем богаче, чем богаче вся культура нации, ее литература, фольклор, изобразительное искусство… Особое значение в создании концептосферы принадлежит писателям (особенно поэтам)…» [12: 285]. Так, в последние годы возникает целый корпус трудов, который исследует концептосферу творчества писателей и поэтов (В.Маслова «Поэт и культура: Концептосфера Марины Цветаевой», О.В.Беспалова «Концептосфера поэзии Н.Гумилева в ее лексикографическом представлении», И.А.Тарасова «Идиостиль Г.Иванова: когнитивный аспект», Рожков В.В «Метафорическая художественная картина мира А. и Б. Стругацких (на материале романа "Трудно быть богом") и т.д.). Данное научное направление теоретически оформляет В.И.Карасик: «…наряду с термином «национальная концептосфера», обозначающим совокупность концептов…и наряду с термином «индивидуальная концептосфера», понимаемом как совокупность концептов, существующих в сознании отдельного представителя данной языковой общности, имеет право на существование и термин «концептосфера текста» [9:103].

Важно отметить, что в трудах ученых исследуется специфика национальной концептосферы в прямой зависимости от доминирующих в ней концептов. А.В.Рудакова пишет об этноконцептах, но думается, что, даже используя универсальный концепт, представители различной культуры привносят нечто оригинальное: «В концептосфере каждого народа есть определенный набор ключевых концептов, составляющих основу национального менталитета и имеющих яркую национальную специфику. Часто такие концепты трудно или даже невозможно передать на другом языке — это верное доказательство национальной специфичности, ментальной уникальности таких концептов» [21:46]. Как известно, в национальной концептосфере находят отражение национальный менталитет, состояние культуры и науки нации в целом. Язык включен в концептосферу культуры, неотделим от нее.

Концептосфера Японии настолько своеобычна и уникальна, эстетика и культурные традиции до сих пор достаточно ощутимы в художественных текстах современной литературы. Концептосфера Японии - явление богатое, изысканное, даже утонченное, основанное на традициях средневековой эстетики. Любое исследование в области лингвокультурологии как бы указывает на некий нерасторжимый комплекс, в орбиту которого попадают непременно: «саби», «ваби» «кокоро», «пустота», «тень», и «одиночество». Универсальные эмоциональные концепты внутреннего мира занимают в японской культуре и эстетике особое место. Т.Григорьева в статье «Неизменное в изменчивом» отмечает: «Японское слово «Мусуби» означает связывать одно с другим - завязь, зародыш. Все по воле богов соединяется между собой гибким типом связи-резонатором, сердечным откликом (нет того, что не имело бы своей души, сердца - кокоро». Далее в статье подчеркивается еще одно важное дополнение к толкованию палитры значения концепта «душа»: «В последнем издании толкового словаря Кодзиэн» (1973) сказано: отличие «японской души» (вакон) от «китайских знаний» (кансай) в том, что японская душа – это знание сердца, не почерпнутое из книг, а непосредственно пережитое, навеянное самой жизнью» [7: 44]. Л.М.Ермакова в статье «Душа слово», сердце и «имена вещей» в раннее японской словесности» анализирует разницу между двумя важными понятиями: «Тама человека может отсоединяться и отлетать, для удержания ее в теле требуются специальные обряды, кроме того, тама - субстанция, имеющаяся в каждой вещи: цветке, камне, слове. Кокоро, в отличие от тама – другая душа человека, которая является его неотъемлемым атрибутом, не утрачиваемым свойством в виде сознания, постижения, опыта» [8: 144]. В статье Е. Скворцовой  «Телесность и пустотность как отличительные особенности традиционной японской эстетики» подчеркнуто: «…важна для восточной эстетики проблема сущности пустого пространства, пустоты - МА-«эстетика пустоты»｢空白の美学｣ (кухаку-но бигаку) [23: 43]. Отметим, что перечисленные понятия являются самыми частотными и доминантными в творчестве Харуки Мураками. То, что концепт «кокоро» важен в художественном творчестве Харуки Муракамии в то же время, неуловим для перевода, свидетельствует фрагмент его интервью из книги Д.Коваленина «Суси-нуар. Занимательное муракамиведение». Переводчик уточняет значение понятия «душа», «сердце», «память» и получает ответ писателя: «По крайней мере, в моих романах, считайте, что «кокоро» — это нечто соединяющее память и человеческую теплоту» [25]. В этом плане важно отметить, что писатель исследует наполняемость национального концепта, неуловимость оттенков. Как и подчеркивает В.И.Карасик: «Национальная специфика концептосферы находит свое отражение и в национальной специфике семантических пространств языка. Сходные концепты у многих народов могут быть сгруппированы по разным признакам» [9: 13]. Представляется, что в данном определении кроется основная проблема для переводчика. Исследователи предлагают «когнитивно-дискурсивное изучение концептосферы текста-оригинала и текста перевода», что «является необходимым условием ее моделирования, которое преследует одну глобальную цель: осмысление механизмов сопряжения категорий языковой действительности с коррелирующими когнитивными категориями…» [17: 6]. При таком подходе, возможно писать о концептосфере как отдельного романа и всего творчества Харуки Мураками, которая базируется на художественных концептах во всем многообразии их нерасторжимых связей: «кокоро» - «синсин», «одиночество», «кокоро» - «пустота». Произведения словесной культуры обогащают и расширяют концептуальное пространство развитого национального языка, даже в случае демонстрации приверженности к «западной» культуре, которое иллюстрирует Харуки Мураками. Как известно, индивидуально-авторская концептосфера, или индивидуально-авторская концептуальная картина мира [3: 95], представляет собой совокупность индивидуально-авторских концептов, содержание которых раскрывается через особенности индивидуального стиля писателя. И, тем не менее, и его индивидуально-авторская картина мира формируется на двух уровнях: концептуальном и индивидуально-речевом. Ведущим является концептуальный уровень, т. к. своеобразие поэтической картины мира заключается не столько в языковых формах.

Исходя даже из вышеперечисленных положений, можно выделить как бы три основных составляющих структуру концептосферы: языковая личность – концепты – текст. Н.С.Болотнова пишет: «Комплексный подход к анализу идиостиля, разработан в коммуникативной стилистике текста. В рамках этого научного направления идиостиль рассмотрен как интегральное понятие, которое отражает особенности личности, проявляющиеся в ее текстовой деятельности… Известный тезис «За каждым текстом стоит языковая личность» фактически означает, что в текстовой деятельности отражается сам человек» [5:151].

Индивидуально-авторские знания писателя (опыт, интеллектуальный багаж, культурные предпочтения) формируют специфическую концептосферу, которая материализована в текстах его романов. А поскольку творчество писателя – живой, динамически развитый процесс, то необходимо проанализировать суть данного явления на примере концептуального анализа произведений почти тридцатилетнего периода творчества Харуки Мураками. Следует использовать в этом плане продуктивную идею З.Д.Поповой и И.А.Стернина, которые не только выделяют в творчестве писателя «концептосферы текста», но и создают тем самым перспективы для более детального и углубленного анализа концепта в конкретном романе и возможность проекции его в рамках всего творчества данного автора: «Представляется интересным рассмотреть, чем определяются концептосфера художественного текста, и какого рода единицы она может включать. Во-первых, разумеется, это национальные концепты. Следует отметить, что автор художественного произведения включает в его концептосферу наиболее релевантные для него единицы национальной концептосферы, то есть такие, которые с максимальной полнотой отражают авторское восприятие мира и в максимальной степени соответствуют прагматическим задачам» [18: 103-104]. Изучение «концептосферы текста» каждого из романов дает возможность увидеть динамику развития концептов, доминирование одного из них в дискурсе, проанализировать когнитивный слой концепта, оценочный компонент, наполнение интерпретационного поля в каждом из исследуемых романов. О важности изучения личностного фактора в дискурсе пишет Ш.С.Сафаров: «Поэтому вполне своевременным кажется обращение прагмалингвистики к изучению личностного фактора, а именно: к взаимоотношению структуры когнитивной сети личности и ее дискурсивной деятельности, позволяющему рассматривать дискурс как продукт когнитивно-языковой деятельности не абстрактного, усреднено понимаемого человека, а конкретного индивидуума» [22: 139]. Л.В.Миллер видит в таком подходе принцип когнитивного анализа текста: «Уместность дискурсивного подхода в нашем случае определяется тем, что при обращении к нему основное внимание уделяется не связному, завершенному тексту и принципам его устройства, а разноуровневым семантическим единицам, анализ которых позволит выявить механизмы, устанавливающие связь между языковой сферой и самой сущностью культуры, мыслимой как совокупность символических систем, порожденных человеком в процессе его деятельности» [14: 7].

Феномен творчества Харуки Мураками в его мировой популярности, даже возник шутливый термин «Муракамимания». В Японии оценка творчества писателя неоднозначна. Так, профессор Мицуёси Нумано пишет: «Судите сами: в Японии Мураками называют "бата-кусай" (воняющий маслом). То есть, считают его чересчур прозападным, излишне американизированным. А иностранцы, наоборот, находят в его книгах "настоящее японское «ваби». То есть, имеет место какой-то гигантский "perfection gap", это очень любопытный феномен» [16: 273]. Многие коллеги подчеркнуто относят Харуки Мураками к западным писателям, в романах которого мало японского. Такое мнение выразил Кэндзабуро Оэ: 「村上春樹は日本語で書いていますが、彼の文章はあまり日本語らしくありません。ニューヨークではアメリカ英語に翻訳すると、非常に自然に読むことができます」 «Murakami Haruki writes in Japanese, but his writing is not really Japanese. If you translate in to American English it can be read very naturally in New York» [2: 2].  Знаковые «концепты» его творчества находятся во внимании многих критиков. Кавамото Сабуро утверждает, что «Харуки Мураками видит гигантскую пустоту внутри своего поколения, внутри себя…он борется против пустоты». В интервью от 22 ноября 2005 года писатель подтвердил важность данного утверждения: 「それは、虚空との闘いであると言えます。そしてそれは虚空のように見えますが、その虚空の先には重要な何かがあります」 «It could be said it is a struggle with a void; it looks like a void, but beyond that void there is something important [1: 378].

Масао Миёши считает, что наиболее привлекательной темой творчества Харуки Мурками является тема «одиночества» и что «снобистский стиль в одиночку спасет от скуки». Важно, что в немногочисленных интервью Харуки Мураками определяет собственный статус «одиночки». В книге «О чем я говорю, когда говорю о беге» писатель оценивает свои ощущения от бега и обобщает: «Я могу это делать один…не предрасположен к командным видам спорта…Я был бы рад назвать себя «lonely player» [15:13]. Так возникает концепт «одиночество», аксиологически значимый для самого Харуки Мураками и реализованный в его художественном творчестве: «художественное мышление ищет опору в словах-концептах, ибо именно концептуальная система - постоянно пополняемая область знания. Слово-концепт несет информацию о глубинном сознании повествователя, его мироощущении как проблематике текста, его смысле», [6: 44]. Поскольку речь будет идти о концептосфере произведений Харуки Мураками, то имеет значение признания писателя о его профессиональных пристрастиях: «Меня вообще привлекают структуры. Я часто использую и другие поп-структуры - скажем, научной фантастики, «лав-стори» или «дамского романа». В детективном же стиле «хардбойлд» меня привлекало то, что герои таких историй всегда очень оторванные индивидуалисты. Такие «волки-одиночки» … Я-писатель, Я-одино чка и я-индивидуалист». Роланд Кельтс, задавая сложный и многоступенчатый вопрос о теме «одиночества» в творчестве Харуки Мураками: – «Одиночество созерцания возможностей в мире, который к ним слеп – центральная тема в ваших книгах», и получает на это предсказуемый ответ: «...Герои моих книг - очень одинокие люди» [11].

Но одно дело - авторская декларация, другое дело- реализация этого в художественном тексте. На самом деле, все персонажи романов Харуки Мураками – живут в плену своего одиночества, причем, абсолютно не важно - эти герои главные или второстепенные, «положительные или отрицательные».

Примечательно, что «одиночество» Харуки Мураками настолько декларировано, что является объектом исследования не только представителями филологической науки. М.А.Юрченко в диссертации «Философско-антропологический анализ сущности одиночества» прямо утверждает: «один из самых успешных в современном мире писателей, создавший образ крайне индивидуалистичного и отчужденного героя…. это Харуки Мураками» [24: 45]. Ж.Д. Пузанова в статье: «Философия одиночества и одиночество философа» подчеркивает: «Глубоким чувством одиночества проникнуты произведения модного в настоящее время японского писателя Харуки Мураками. Мураками – космополит…Солипсист Мураками живет в катакомбах чувственного одиночества…» [20: 57]. Итак, концепт «одиночество» является базовым, доминантным в авторской идиоконцептосфере Харуки Мураками. Следует выделить концепт «кокоро», включающий в себя концепт «душа». Примечательно, что важность концепта «душа» подтверждает признание писателя, что своей явной новацией при переводе повести Д. Сэлинджера «Над пропастью во ржи» является принципиально следующее положение: «... В старой версии основной акцент делался на конфликте между личностью и обществом, личностью и истэблишментом. А у меня он превратился, скорее, в противостояние «душа и внешний мир». Я думаю, восприятие произведения будет очень сильно отличаться, если вместо социальной сатиры читателю предложат историю одной человеческой души». Именно история одинокой души - есть лейтмотив любого романа Харуки Мураками.

Исследователь творчества и переводчик трилогии «IQ84» Д.Коваленин четко обозначает параметры такой необычной Языковой личности как Харуки Мураками, подчеркивая его связь с национальной культурой и эстетикой: «…профессиональным священником был дед - в Киото до сих пор есть небольшой храм, которым он владел, а отец преподавал японский язык и литературу, но в свободное время занимался популяризацией буддизма. Вот на каком культурном фоне рос Мураками» …». Также Д.Коваленин подчеркивает, что Харуки Мураками в своих романах точно уловил национальные проблемы: «Японцы - толпа одиноких людей. Ты можешь быть очень «упакованным» в материальном плане, но внутри у тебя может быть абсолютно пусто» …» [25]. Ж.Н.Маслова, используя термин М.Л.Гаспарова «художественный мир текста», расширяет понятие: «Мы будем определять художественный мир как репрезентируемую в художественном языке проекцию реального или воображаемого мира, отражающую самые значимые для индивидуума знания и закономерности, отобранные по критерию той субъективной ценности, которые они представляют для индивида» [13: 23]. Таким образом, концептосфера романов Харуки Мураками обоснованно состоит из значимых в национальном и индивидуальном плане базовых концептов: (одиночество-пустота – синсин-кокоро). «В художественной картине мира могут быть обнаружены концепты, присущие только данному авторскому восприятию мира - индивидуальные концепты писателя…художественная картина мира - вторична, опосредованная картина мира, причем, она опосредована дважды – языком и индивидуально-авторской концептуальной картиной мира» [18: 8]. Л.Г.Бабенко исходит из того, что каждое литературное произведение воплощает индивидуально-авторский способ восприятия и организации мира, т. е. частный вариант концептуализации мира, который, в свою очередь, складывается под значительным влиянием универсальных законов мироустройства. Степень соответствия первого и второго может варьироваться от полного совпадения до полного расхождения, что осложняет четкое и безоговорочное определение и описание концептосферы. Эти проблемы, по мнению Л.Г.Бабенко, вполне решаемы, поскольку концептуальный анализ художественного текста предполагает, «во-первых, выявление набора ключевых слов текста; во-вторых, определение базового концепта (концептов) этого пространства; в-третьих, описание обозначаемого ими концептуального пространства» [4: 59].