Взаимосвязь языка и культуры с наибольшей отчетливостью проявляется в тексте. Как отмечает В.А. Маслова, «именно текст напрямую связан с культурой, ибо он пронизан множеством культурных кодов, именно текст хранит информацию об истории, этнографии, национальной психологии, национальном поведении, т.е. обо всём, что составляет содержание культуры» [В.А. Маслова, 2007 с. 87]. В этом плане особенно необходимо выделить художественный текст, который сам, как известно, представляет собой одну из форм культуры [Д.У. Ашурова, 2021, с. 39].

Эмоции подразделяются на положительные и отрицательные в зависимости от эмоций человека и его отношения к объектам мира. Положительное отношение сопровож-дается выражением положительных эмоций, негативное отношение сопровождается отрицательными эмоциями. К положительным эмоциям, описываемым в художественной литературе, относятся: любовь, счастье, радость, воодушевление, позитивный настрой, удовлетворение. 

Тонг отиши билан яна кибор аёлга қиёфасига кирар, тағин кўчага отланар, ўйин-кулги қилар ва сал-пал кўнгилхушлик ато қиладиган ҳар ишга бош сўқиб кўрарди [И.С. Тургенев, “Оталар ва болалар”, 2015, б.38].

Художественный текст описывает жизненные ситуации персонажей, которые постоянно вступают в коммуникативные отношения между собой, сопровожда-ющиеся «всплеском» различных эмоций и чувств. Это, в основном, эмоциональные реакции на внешнее воздействие мира. Причём следует учитывать факт, что общение между литературными героями может иметь как вербальный, так и невербальный характер. Задача читателя заключается в скрытом наблюдении диалога персонажей, оценке их поведения, восприятии их чувств и эмоций:

Уни то кўча эшигигача узатиб чиққан Энахоннинг бесаранжом кўнгли яна ўрнига тушган, ташвишлик юзларига севинч қизилликлари югурган эди [А. Чўлпон, «Кеча ва кундуз», б. 57].

Комплекс положительных эмоций демонстрируется в следующем отрывке романа, в котором большая радость и чувство благодарности передаются описанием физических действий молодых девушек: 

Иккала қизнинг уйдан югуриб чиқиб, бар-баробар Қурвонбибининг бўйнига осилишлари ана ўша неъматнинг шукронаси эди. Қизлар ўзларининг беҳад севинчларини юзага чиқармоқ билан бирга, онага бўлган миннатдорликларини ҳам тегишича изҳор қилмоққа ошиқардилар [А. Чўлпон, “Кеча ва кундуз”, б. 23].

Обычно жизнерадостные герои художественных произведений оцениваются положительно или нейтрально:

“I feel as if the house were on the sea”, said Martin, staggering when he rose: “and am utterly wretched”. “I’m as jolly as a sandboy, myself, sir, said Mark [Ch. Dickens, “Martin Chuzzlewit”, p. 82].

В данном контексте использовано фразеологическое выражение as jolly as a sandboy, которое номинирует весёлого, жизнерадостного человека. Существует идентичный по значению фразеологизм as merry as the day is long (as a cricket) –  очень весёлый, жизнерадостный, полный жизни [А.В. Кунин, 1967, с. 610]. Оборот был создан и впервые употреблён У. Шекспиром в его произведении “Much Ado about Nothing”:

Beatrice: …he shows me where the bachelors sit and there live we as merry as the day is long [W. Shakespeare, “Much Ado about Nothing”, p. 8].

Позже данное выражение стало использоваться в художественных произведениях других писателей с заменой компонента merry на другое прилагательное:

… and to be as happy as the day was long [Ch. Dickens, “Our Mutual Friend”, p. 81].

They are quiet, peaceable tractable, free from drunkenness, and they are industrious as the day is long [M. Twain, “Huckleberry Finn”, p. 52]. В первых двух контекстах прилагательное merry заменено на слово happy (счастливый), а во втором случае на слово industrious (трудолюбивый).  

В узбекском языке радость передаётся следующими выражениями: бошидан сув ўгириб ичмоқ – быть в восторге (от кого-л.); быть довольным (кем-л.); души не чаять в ком-либо; быть благодарным (кому-л.), быть удовлетворенным (кем-л.) [М. Садыкова, 1989, с. 55]; боши кўкка (или осмонга) етди – он вне себя от радости; он в восторге; он очень доволен; он обрадовался; он на седьмом небе [М. Садыкова, 1989, с. 53]:

     Йўқлаб келибсан, бошим осмонга етди [А.Мухтор, “Опа-сингиллар”, б. 32].

Положительные эмоции в литературном произведении могут быть результатом приятных воспоминаний персонажей из прошлого:

Базаров чиқиб кетди. Аркадийнинг вақти чоғ эди. Ўзи тўғилган уйда, эҳтимолки, энагасини мулойим ва ҳормас-толмас меҳрибон қўллари билан тикилган юмшоқ таниш кўрпа ичида уйқуга кетиш қандай яхши [И.С. Тургенев, “Оталар ва болалар”, 2015, б.22-23].

Любовь – часто описываемое в художественной литературе положитель-ное чувство человека:

Рақс вақтида у бир оғиз маъноли сўз айтмади. Павел Петрович унга ошиқу-беқарор бўлиб қолди [И.С. Тургенев, “Оталар ва болалар”, 2015, б.38].

Среди отрицательных эмоций, описываемых в художественных произведениях, самыми популярными являются: страх, ненависть, зависть, ревность, гнев, ярость, волнение, душевная боль, печать, разочарование и т.п.

В следующем контексте страх девочки к гневу её отца усиливается с помощью выражения “Нима бу қиёмат!”, служащее интенсификатором страха:

Отаси кириб келганидан кейин Зебининг кўнглида ўйнаган изтироб ва ҳаяжонлар Раззоқ сўфининг “Нима бу қиёмат!” деган қиёматидан қўрқинчлироқ эди [А. Чўлпон, “Кеча ва кундуз”, б. 20].

Переход положительных эмоций в отрицательные раскрывается с помощью специально подобранных языковых единиц: 

Ғафлатда қолганларнинг бошига тушадиган таёқ ёмон зил кетади, дейдилар. Бу иккала қиз ўйин ва шўхлик ҳаваси билан ғафлатда эдилар [А. Чўлпон, “Кеча ва кундуз”, б. 20].

Ревность, будучи результатом любви, часто присутствует в описании психологических состояний художественных персонажей:

У азобланар – у рашк қилар, аёлга тинчлик бермас ва доим машуқасининг кетидан юргани-юрган эди [И.С. Тургенев, “Оталар ва болалар”, 2015, б.40].

Популярной в литературе стала шекспировская фразеологическая единица  the green-eyed monster – чудище с зелёными глазами – ревность [А.В. Кунин, 1967, с. 627]. Выражение впервые употреблено У. Шекспиром в его трагедии «Отелло»:

Yago. O! Beware, my lord, of jealousy;

It is the green-ey’d monster which doth mock,

The meat it feeds on… [W. Shakespeare, “Othello”, act III, scene 3].

Самой сильной семантикой в отражении рассерженности и сердитости художественного персонажа обладает фразеологизм like a bear with a sore head – сильно рассерженный, как зверь сердитый, зол как чёрт:

But as he found himself continually foiled, he became sulky, like a bear with a sore head [G. Lawrence, “Guy Livingstone”, p. 63].

В характеристике героев своих произведений писатели указывали на их отношение к окружающей действитель-ности, используя фразеологизмы типа dead to the world – в бесчувственном состоянии, не воспринимающий происходящее:

He shut his eyes. It was as if he said: “All right! I’m dead to the world!” [J. Galsworthy, “The Silver Spoon”, p. 172].

Приведём пример из узбекского произведения, в котором также описывается бесчувственное состояние сильно переволновавшейся героини:

Бу бесаранжом саволлар қизнинг қулоғига жуда аниқ эшитилган эди. У иккала қўлини қандай қилиб кўкрагига бориб қолганини ўзи ҳам пайқалолмади... Энди унинг юраги, нотоб бўлган каби, жуда суст урмоқда, ранги оқарган бутун вужуд, латта каби бўшашган эди... Деворга суянганича беҳол ўтириб қолди [А. Чўлпон, «Кеча ва кундуз», б. 79].

В одном и том же контексте могут описываться разные эмоции, например: волнение+застенчивость:

Николай Петрович ўғлидан кўра кўпроқ ҳаяжондан ўзини қўйган ва бундан бироз уялгандай кўринар эди [И.С. Тургенев, “Оталар ва болалар”, 2015, б.8].

К самым неприятным и негативным эмоциональным состояниям относится ненависть:

- Шаҳарга бўлса керак. Қовоқхонагадир-да, деб қўшимча қилиб нафрат билан Петр извошчига қочириқ қилгандай, унинг томонига сал энгашиб [И.С. Тургенев, “Оталар ва болалар”, 2015, б.11].

Отсуствие эмоций или хладнокровие считается негативной чертой художественного персонажа и выражается семантикой следующих выражений: as cool as a cucumber – хладнокровный, совершенно невозмутимый, спокойный человек [А.В. Кунин, 1967, с. 201]; be made of ice – быть холодным человеком, сердце как лёд [А.В. Кунин, 1967, с. 491]:

She held out her hand. It was cold to his rather feverish touch. “She’s made of ice”, he thought – “she was always made of ice” [J. Galsworthy, “In Chancery”, p. 77].

Рассмотрим следующий отрывок, в котором юная девушка, влюблённая в молодого парня, вынуждена молчать и скрывать свою радость, улыбку, любовную игру и воодушевление из-за страха к чрезмерной отцовской строгости:

Зеби “чурқ” этмасдан ўтирарди. Унинг мундай қилиши ҳам шу хил таклифдан қўрққанидан эди. Албатта, ёш нарсанинг кўнглида ўйнаш, кулиш ва хушвақтлик қилиш майллари бошқа ҳар нарсадан кўра кучлик келади. Лекин Зеби шундай бир отанинг қизиким, унинг қўлида ҳар қандай кучли майллари ҳам юганлаб тутмоққа, кўнгилнинг ҳар бир ҳавас ва тилагини кўринган жойида бўғиб ташламоққа тўғри келади ҳам. Зеби шундай қилишга ўрганиб қолган. Шунинг учун ҳам йигитнинг оғзидан ўз исмини эшитгач, бадани дуркираб кетди [А.Чўлпон, “Кеча ва кундуз”, б. 25].

Как показали результаты исследования, описание нейтрального психоэмоционального состояния человека в художественном тексте намного уступает описанию положительных и отрицательных эмоций, поскольку не вызывает особого интереса у читателя и номинирует обычное состояние человека.